ИСААК БАБЕЛЬ

Исаак Эммануилович Бабель – писатель-новеллист, переводчик, сценарист и драматург, журналист, военный корреспондент.

Родился 30 июня (13 июля) 1894 года в Одессе на Молдаванке в состоятельной семье еврейского купца. В 1911 году окончил Одесское коммерческое училище и Киевский коммерческий институт. В 1915 был принят на 4-й курс юридического факультета Петроградского психоневрологического института, который не окончил.

Первая известность к Бабелю пришла после того, как Максим Горький в основанном им журнале «Летопись», опубликовал два его рассказа. Весной 1917 года И. Бабель был призван в действующую армию, несколько месяцев служил на Румынском фронте, дезертировал и вернулся в Петроград. Летом 1918 г. в составе вооружённых отрядов Наркомпрода участвовал в операциях по принудительному изъятию продовольствия у крестьян Поволжья, затем работал в Одессе заведующим редакционно-издательским отделом Госиздата Украины. В 1919 году служил переводчиком в иностранном отделе ВЧК (владел четырьмя языками – русским, украинским, идишем и французским) и в Наркомате просвещения. В начале 1920 года работал заведующим редакционно-издательским отделом Госиздата Украины.

Весной 1920 года вернулся в армию, став военным корреспондентом газеты «Красный кавалерист» 1-й Конной армии, участвовал в боевых действиях и вёл дневник, ставший основой цикла рассказов «Конармия». Публикация фрагментов из этого цикла вызвала гнев командующего 1-й Конной С.М. Буденного. Командарм обвинил писателя в поливании «грязью лучших командиров-коммунистов», назвав Бабеля «дегенератом от литературы». Однако в защиту Бабеля в газете «Правда» выступил Максим Горький: «…я не нахожу в книге Бабеля ничего «карикатурно-пасквильного», наоборот: его книга возбудила к бойцам «Конармии» и любовь, и уважение, показав их действительно героями»... а художественные произведения, подобные «Конармии», нельзя критиковать с высоты коня». Иосиф Сталин «дал совет» Буденному «не заострять» спор. В дальнейшем «Конармия» при жизни писателя переиздавалась семь раз и дважды полностью входила в сборники его рассказов.

 К середине 1920-х Бабель стал одним из наиболее популярных советских писателей. За творческую жизнь им написано около 80 рассказов, объединённых в сборники: «Конармия» (1926), «Еврейские рассказы» (1927), «Одесские рассказы» (1931); две пьесы: «Закат» (1927) и «Мария» (1935); цикл статей «Дневник» (1918); серия очерков «На поле чести» (1920) и пять киносценариев. Начиная с 1925 года, Бабель много ездил по стране – был в Ленинграде, Киеве, в Воронежской губернии, Липецке, в южных городах России, где собирал материалы о Гражданской войне.

Летом 1927 писатель впервые выехал за границу – в Париж, затем в Берлин. С этого времени его зарубежные поездки становятся почти ежегодными. Это давало повод для всяческих подозрений, которые усилились, когда в июне 1935 Бабель выступал в Париже на Международном конгрессе писателей в защиту культуры, организованном по инициативе Ильи Эренбурга и общался с французскими писателями и представителями русской эмиграции.

Во второй половине 30-х годов после ужесточения цензуры произведения И. Бабеля почти исчезли из печати. Тогда он занялся литературной обработкой произведений других писателей. Он написал киносценарий по роману Н. Островского «Как закалялась сталь», сценарий по поэме Вс. Багрицкого «Дума про Опанаса», сценарий фильма о М. Горьком. Вместе с С.М. Эйзенштейном работал над сценарием фильма «Бежин луг» о коллективизации в советской деревне (фильм был запрещён цензурой и уничтожен), участвовал в редактировании сценария кинофильма Г. Александрова «Цирк». В 1937 Бабель окончил пьесу о Г. Котовском, а в 1939 – сценарий «Старая площадь». Ни одно из этих произведений не было опубликовано. Последний сборник рассказов Бабеля вышел осенью 1936, а его последнее выступление в печати – новогодние пожелания в «Литературной газете» от 31 декабря 1938 года.

15 мая 1939 года Исаак Бабель был арестован по обвинению в принадлежности к троцкистской террористической организации и в шпионаже в пользу французской и австрийской разведок. При обыске в квартире писателя и на даче в Переделкино было изъято 24 папки неопубликованных рукописей, которые так и пропали в недрах Лубянки. После ареста писатель под пытками был вынужден признаться в предъявленных ему обвинениях, после чего 27 января 1940 года был расстрелян в Лефортовской тюрьме. Его прах захоронен в Общей могиле № 1 Донского кладбища в Москве.

На протяжении 14 лет, с 1939 по 1955 год, все упоминания о Бабеле, как и его произведения, были изъяты из советской литературы. Официально он был реабилитирован коллегией Верховного суда СССР 18 декабря 1954 года «за отсутствием состава преступления».

В настоящее время рассказы и пьесы И. Э. Бабеля переведены на несколько десятков языков. Литературное наследие одного из выдающихся писателей XX века вернулось народу...

Исаак Бабель (из разговора с писателем Львом Славиным):

«Я работаю как мул. Но я не жалуюсь. Я сам выбрал себе это каторжное дело. Я как галерник, прикованный на всю жизнь к веслу и полюбивший это весло…

Когда я в первый раз записываю какой-нибудь рассказ, то рукопись у меня выглядит отвратительно, просто ужасно! Это – собрание нескольких более или менее удачных кусков… это беспомощное и беззубое вяканье, неумелое нагромождение слов.

Но тут-то и начинается работа. Здесь её исток. Я проверяю фразу за фразой, и не единожды, а по нескольку раз. Прежде всего, я выбрасываю из фразы все лишние слова. Нужен острый глаз, потому что язык ловко прячет свой мусор, повторения, синонимы, просто бессмыслицы и все время как будто старается нас перехитрить.

Когда эта работа окончена, я переписываю рукопись на машинке (так виднее текст). Потом я даю ей два-три дня полежать – если у меня хватит на это терпения – и снова проверяю фразу за фразой, слово за словом. И обязательно нахожу ещё какое-то количество пропущенной лебеды и крапивы. Так, каждый раз, наново переписывая текст, я работаю до тех пор, пока при самой зверской придирчивости не могу уже увидеть в рукописи ни одной крупинки грязи…»

Валентина Ходасевич, художник театра, график, живописец:

«Читая написанное Бабелем, я испытываю то же наслаждение, которое получаю как художник, когда смотрю на дивные произведения могучего, непревзойдённого, очень ни на кого не похожего и ни от кого не зависящего гениального испанского художника Франсиско Гойи. Предельно скупые, но точные мазки его живописи и предельно выразительные штрихи его гравюр отражают только самое главное, что он хочет открыть и поведать людям. Отброшено все малозначащее и в картинах, и в портретах, и в композициях. Тема и цель ничем не засорены и действуют безотказно.

Бабель, работая словом, добивается тех же результатов. Их роднит и цель, и мысли, и манера. Я бы к ним присоединила ещё и великого Рембрандта с его знаменитым умением пользоваться светотенью.

И все это, как я думаю, от любви и доброжелательства к человечеству. Как я понимаю, это и есть настоящий – сверх и вглубь – реализм.

За все это – благодарность ему храню и пронесу, как дар, до конца моих дней!»

Леонид Утесов, народный артист СССР:

«Написать о Бабеле так, чтобы это было достойно его, – трудно. Это задача для писателя (хорошего), а не для человека, который хоть и влюблён в творчество Бабеля, но не очень силён в литературном выражении своих мыслей.

Своеобразие Бабеля, человека и писателя, столь велико, что тут не ограничишься фотографией. Нужна живопись, и краски должны быть сочные, контрастные, яркие. Они должны быть столь же контрастны, как в «Конармии» или в «Одесских рассказах».

Быт одесской Молдаванки и быт «Первой Конной» – два полюса, и они оба открыты Бабелем. На каких же крыльях облетает он их? На крыльях романтики, сказал бы я. Это уже не быт, а если и быт, то романтизированный, описанный прозой, поднятой на поэтическую высоту.

Так почему же все-таки я пишу о Бабеле, хоть и сознаю своё «литературное бессилие»? А потому, что я знал его, любил и всегда буду помнить».

Фазиль Искандер, писатель:

«Как сейчас помню, я присел с его книгой на крылечке нашего сухумского дома, открыл её и был ослеплён её стилистическим блеском. После этого ещё несколько месяцев я не только сам читал и перечитывал его рассказы, но и старался одарить ими всех своих знакомых, при этом чаще всего в собственном исполнении. Я чувствовал, что это прекрасная литература, но не понимал, почему и как проза становится поэзией высокого класса.

Я думаю, что Бабель понимал искусство как праздник жизни, а мудрая печаль, время от времени приоткрывающаяся на этом празднике, не только не портит его, но и придаёт ему духовную подлинность. Печаль есть неизменный спутник познания жизни. Честно познавший печаль достоин честной радости. И эту радость людям приносит творческий дар нашего замечательного писателя Исаака Эммануиловича Бабеля».